Габриэла Мистраль: «Мать Всех Детей»

Лусила де Мариа дель Перпетуйо Сокорро Годой Алькайяга, сокр. Лусила Годой Алькайяга (исп. Lucila de María del Perpetuo Socorro Godoy Alcayaga), широко известная под псевдонимом Габриэла Мистраль (исп. Gabriela Mistral; 1889 — 1957) — гениальная чилийская поэтесса, педагог, дипломат, общественный деятель, борец за права женщин, а также первый латино-американский Нобелевский лауреат.

Литературное наследие ее обширно: стихи и поэмы, лирическая проза и политические заметки, литературная критика и колыбельные песни. «Творчество Мистраль совершенно оригинально, оно обладает своим собственным голосом», — так писала литературовед Марго де Васкес.

Читать или скачать (mobi, fb2, epub) стихи Г.Мистраль на русском языке можно здесь.

---

Биография

Лусила Годой Алькайяга родилась 07 апреля 1889 г. в высокогорной андской деревне Викуньа (исп. Vicuña) в семье сельского учителя Херонимо Годой Вийануэва, индейца по происхождению, и Петронилы Алькаяги де Молины, простой женщины родом из басков, то ли прачки, то ли кухарки. Большую часть черт девочка унаследовала от отца, который по призванию был менестрелем (исп. Pallador), т.е. сочинял стихи для деревенских праздников. Известно, что обладая натурой свободолюбивой и артистичной, он часто отлучался из дома, ведя бродячую жизнь в поисках вдохновения. Он обожал свою единственную долгожданную дочку, сочинял для нее колыбельные песни, учил любить природу, даже специально высадил клумбу цветов, за которой оба очень трогательно ухаживали. Едва Люсиле исполнилось 3 года, отец в очередной раз ушел и больше не вернулся в семью.

В 1892 г. Лусила с матерью и Эмелиной, старшей сводной сестрой (по матери), переехали в город Монте-Гранде (исп. Monte Grande). Через 9 лет они поселились в чилийском курортном городке Ла-Серена (исп. La Serena), где сестра получила место учительницы. Лусила по примеру Эмелины тоже мечтала стать преподавателем и рано начала интересоваться политикой. С 16 лет, еще не имея аттестата, девушка начала учительствовать в провинциальной школе. В то же время она понемногу стала печатать свои статьи и стихи в местных газетах.

В 1907 г. Лусила, тяжело переживавшая смерть любимого человека, создала свое первое серьезное поэтическое произведение, трагические «Сонеты смерти» (исп. Sonetos de la Muerte; 1914 г). На ежегодном чилийском литературном конкурсе в столичном Сантьяго «Фестиваль цветов» ее «Сонеты» получили первую премию, а мир обрел нового самобытного поэта, Габриэлу Мистраль — под таким псевдонимом молодая поэтесса выпустила первый сборник, опасаясь, что любовная лирика может негативно повлиять на ее педагогическую карьеру. Под этим псевдонимом, взятым в честь ее любимых авторов — итальянского поэта Габриэле Д’Аннунцио (итал. Gabriele D’Annunzio) и провансальского лирика Фредерика Мистраля (фр. Frederic Mistral) — поэтесса издавалась и в дальнейшем.

«Сонеты смерти» стали настоящим событием в культурной жизни Чили, они сразу привлекли внимание к простой сельской учительнице, открыв перед нею двери самых престижных изданий. Но молодая женщина продолжала работать в провинции, стремясь приобщить к просвещению как можно больше соотечественников.

В 1917 г., несмотря на отсутствие университетского диплома, министр образования Чили назначил Мистраль на должность директора лицея сначала в Пунта-Аренасе (исп. Punta Arenas), потом в Темуко (исп. Temuco) — городе в центральной, индейской части Чили. В Темуко Габриэль познакомилась с Пабло Нерудой (исп. Pablo Neruda), будущим чилийским поэтом и видным политическим деятелем, который уже в 16 лет являлся президентом местного литературного общества. Габриэла Мистраль, оценив незаурядное дарование юноши и стараясь поддержать развитие его поэтического дара, открыла ему свободный доступ в библиотеку лицея.

Вскоре поэтесса получила место преподавателя в педагогическом лицее Сантьяго, где сделала быструю карьеру; через некоторое время ее назначили старшим инспектором, а затем преподавателем истории, географии и испанского языка в Антофагасте (исп. Antofagasta), портовом городе на севере страны.

В столице состоялось ее знакомство с Федерико де Онисом (исп. Federico de Onís), профессором Колумбийского Университета, который поспособствовал изданию сборника стихов «Опустошение» (исп. Desolatsion; 1922 г.), в котором ярко выразились сокровенные выстраданные чувства поэтессы. Почти с мольбой обращаясь к своему читателю, Мистраль говорит: «Да простит мне Бог эту горькую книгу, и да простят меня люди, для которых жизнь сладка». Уже первая публикация стихов талантливой поэтессы за пределами Чили принесла ей международное признание. Литературные критики писали, что появление поэта такого уровня, как Мистраль – это «эпохальное событие», что на ее стихах лежит «отпечаток вечности. Спустя около 20 лет Милдред Адамс (англ. Mildred Adams), американский критик испанской литературы, написала: «Опустошение» – это трагедия женщины, потерявшей любимого; это отчаянное желание иметь ребенка от любимого человека. Темы скорби, вселенской тоски и отчаяния переплетаются с щемящей любовью к природе и деревенским детям».

Когда в стране вышел закон, запрещающий заниматься преподавательской деятельностью лицам, не имеющим соответствующего образования, Мистраль уволилась из лицея, но вскоре получила предложение от министра образования Мексики разработать государственный проект школьной реформы. Живя в Мексике, поэтесса много путешествовала по стране, изучала историю индейцев.

Из Мексики Габриэла Мистраль направилась в США, оттуда в Испанию, Италию и Швейцарию. На родину она вернулась, встреченная с высшими почестями, ее назначили советником по латиноамериканской культуре при правительстве.

Второй поэтический сборник «Нежность» (исп. Ternura), который вышел в Мадриде в 1924 г., тоже имел огромный успех. В стихах, вошедших в него, поэтесса не скрывает горя одинокой женщины, лишенной радости материнства. Но здесь уже ощущается выход в мир людей: помимо темы судьбы отдельного человека тут уже явственно звучит мотив единения людей.

По собственной оценке автора, эта книга «может пойти детям на пользу — в ней здоровый дух».

В 1926 г. поэтесса работала в Париже, в Комитете по интеллектуальному сотрудничеству Лиги Наций, занимаясь, в частности, отбором произведений латиноамериканских писателей для публикации в Европейских странах.



В 1930 — 1931 гг. она преподавала латиноамериканскую литературу в Колумбийском Университете, читала лекции в в Пуэрториканском Университете и Мидлбери-колледже. При этом Габриэла не оставляла и дипломатическую карьеру: в 1932 г. она была чилийским консулом в Италии, а в 1934 г. – в Испании.

Но куда бы жизнь ее не забросила, она непрестанно думала и писала о Чили, о народе и природе родной страны, являлась ярким и достойным представителем всего южноамериканского континента.

Следующий сборник антифашистских по духу стихов «Уничтожение» (исп. Tala), изданный в 1938 г., свидетельствует о значительном расширении диапазона ее мироощущения: мятущаяся душа автора впитывает в себя чувства миллионов простых латиноамериканцев. Габриэла Мистраль одной из первых авторов Южной Америки сделала достоянием мировой поэзии мироощущения индейцев, совместив традиции испанского стихосложения со свежей, своеобразной выразительностью индейского народа.

Истинным шедевром ее поэтического наследия стал сборник «Рубка леса» (исп. Explotacion de Arboles; 1938 г). Это одна из главных книг Мистраль, сама чилийская поэтесса считала ее своим исповедальным творением, в котором ярко проявились индоамериканские корни автора. Пронизанные щемящей душевной болью за воюющую Испанию, стихи в этом сборнике носят явный антифашистский характер.

Когда Габриэла Мистраль получила предложение поехать консулом во Францию, она отклонила его из-за нарастающей военной угрозы в Европе и выбрала Бразилию, где поэтесса сблизилась с находящимся в изгнании Стефаном Цвейгом, известным австрийским писателем, и его женой. Это знакомство завершилось трагически: находясь в состоянии тяжелейшей депрессии, вызванной еврейским геноцидом, супруги в 1942 г. покончили жизнь самоубийством. А 1,5 года спустя добровольно ушел из жизни 18-летний племянник Габриэлы, Хуан Мигель, которого она воспитывала с 4-х лет, как собственного сына. Предполагали, что такое решение юноши было вызвано скорбью по Цвейгам, к которым он был сильно привязан. Для поэтессы, любившей племянника со всей страстью неутоленной материнской любви, это стало страшной трагедией, от которой она так и не смогла оправиться. Только стихи, где душа женщины рвется «из плоти так, что трещат не швы платья, а позвонки и связки», доносят до человечества ее нестерпимую душевную боль.

В 1945 г. чилийской поэтессе была присуждена Нобелевская премия, самая престижная литературная награда, «за поэзию истинного чувства, сделавшую ее имя символом идеалистического устремления для всей Латинской Америки» — так мотивировала свое решение Шведская Литературная Академия.

В своей речи член Академии, писатель, поэт и драматург Яльмар Гульберг (швед. Hjalmar Gullberg), сказал: «Отдавая должное богатой латиноамериканской литературе, мы приветствуем Королеву, …ставшую великим певцом печали и материнства».

В 1946 г. Мистраль была чилийским консулом в Лос-Анджелесе, некоторое время работала также в Комиссии ООН по правам человека. В 1951 г. она была награждена Чилийской национальной премией по литературе и в том же году из-за слабого здоровья вышла в отставку и отправилась в свой дом в Нью-Йорк. В 1954 г. на родине ей присвоили почетную степень Чилийского Университета, а после возвращения в Нью-Йорк — почетную степень Колумбийского Университета.

В 1954 г. Мистраль опубликовала свой последний сборник стихов «Давильня» (исп. Lagar), почти полностью посвященный самоубийству Цвейгов и любимого племянника. Книга, пылающая гневом, ошеломляющая искренностью, написана в период, когда еще не угасло пламя II Мировой войны. Скорбь, война, странствия, бессонные ночи «безумной женщины» — таковы темы этого страстного и задушевного сборника.

Если темперамента Габлиэлы хватало на то, чтобы ее голос был услышан во всех уголках планеты, то сокровенной, лирической нотой ее души всегда оставалась Южная Америка. Сказался незыблемый принцип любого таланта— при любых обстоятельствах оставаться собой и никогда не предавать своей «маленькой родины». Книга «Поэма о Чили», изданная уже посмертно в 1967 г., несет в себе те же постоянные творческие мотивы «простой чилийской учительницы»: вымышленное, но удивительно реалистичное путешествие по далекой и нежно любимой родине.

Поэтесса умерла 10 января 1957 г. в возрасте 67 лет от рака, в Хемпстеде, штат Нью-Йорк. Панихида состоялась в Соборе св. Патрика (англ. St.Patrick), затем тело было доставлено в Чили, где после 3-дневного национального траура поэтесса была похоронена с военными почестями в городе ее детства, Монте-Гранде. На надгробии высечены ее собственные слова: «Художник для своего народа — то же самое, что душа для тела».

---

Габриэла Мистраль — «Мать всех детей»

В ее удивительной биографии все словно настроено на то, чтобы показать людям, будто большие поэты — существа неземного, эфемерного склада, которые реальные чувства познали в прошлой жизни, чтобы в этой жизни излить лаву страсти на бумагу. Стихи поэтессы о материнстве и детях дали ей высокий титул Матери всех детей. В мировой поэзии сложно найти строки, посвященные Материнству — высшему предназначению женщины — проникновеннее, чем у Габриэлы Мистраль. Тем временем, поэтесса никогда не имела своих детей, а лишь воспитывала чужих — с учительской кафедры.

В этой великой женщине сочеталось, казалось бы, совершенно несочитаемое: скромная провинциалка и лауреат Нобелевской премии; женщина, не имевшая собственных детей, но написавшая пронзительные по силе чувства стихи о материнстве; простая сельская учительница — государственный деятель. О ней приходится говорить так, будто о 2-х абсолютно разных людях. С одной стороны, это мудрая трезвость и рассудительность, сделавшие ее преуспевающим общественным деятелем, карьере которого можно только позавидовать. С другой стороны – высокая духовность, моральный максимализм, страстная потребность любви, материнства и фатальная обреченность на потерю любимых, оставляющих в ее сердце незаживающие раны.

В стихах поэтессы явственно сквозит душевная неудовлетворенность, со страниц ее сборников выплескивается тоска по любви и горечь одиночество. Самые сильные страницы во всех сборниках поэтессы – о материнстве, которое поэтесса возносила превыше всего и считала «высшим долгом» каждой женщины.

Будь она простой смертной, душевные страдания поэтессы так и остались бы никому не известными, но отлитые в талантливых стихах и в проникающей в душу лирической прозе, они стали бесценным мировым достоянием.

«Сына, сына, сына! В минуты счастья земного

сына, чтоб был твой и мой, я хотела;

даже в снах повторяла твое каждое слово,

и росло надо мной сияние без предела.

Сына просила! Так дерево в крайнем волненье

Весной поднимает к небу зеленые почки.

Сына с глазами, в которых растет изумленье,

сына в счастливой и сотканной богом сорочке!

(«Поэма о сыне»)

Она, незамужняя, которую Судьба лишила счастья материнства, говорила о беременности, о родах, о материнской любви и заботе так, будто пережила все сама.

Жажда ребенка и сила таланта ее были таковы, что Габриэла Мистраль создала удивительные, не имеющие аналогов по силе и пронзительности чувства строки о материнстве.

«Теперь я – только легкая занавеска; все мое тело – занавеска, под которой – спящий ребенок.» (из «Поэмы матерей»)

Она всегда хотела быть «больше, чем поэт», в своей «Молитве учительницы» она поставила цель, посильную лишь божеству: «Дай мне стать матерью больше, чем сами матери, чтобы любить и защищать, как они, то, что не плоть от плоти моей».

---

Перипетии личной жизни

Эта женщина с поистине удивительной судьбой была и остается для всех загадкой, поэтессу и поныне называют «Великой незнакомкой». Обладая необычайно сильным общественным темпераментом и будучи всегда на виду, Габриэла ухитрилась остаться таинственной персоной. В ее жизни достоверные события причудливо переплелись с домыслами, догадками и легендами.

Одна из легенд, изложенная самой поэтессой с трагическими подробностями — это история ее первой любви. Будто бы, в 1907 г., работая в поселковой школе Ла-Кантера (исп. La Cantera), 17-летняя девушка познакомилась с рабочим-железнодорожником Ромелио Уретой (исп. Romelio Ureta) и полюбила его всем сердцем. Вскоре молодые люди обручилась, но отношения не сложились, они часто ссорились. Видимо, неиссякаемое свободолюбие и яркая индивидуальность Лусии не вписывались в понятия испанского мужчины о роли женщины в семье. Спустя 2 года молодой человек покончил жизнь самоубийством.



В поразительных по трагической мощи «Сонетах смерти» поэтесса истово оплакивала возлюбленного, который добровольно свел счеты с жизнью:

«Тебя уложу я в землю так тихо и нежно,

Как мать — больного уснувшего сына под полог,

И станет тебе земля колыбелью безбрежной,

И сон твой последний будет спокоен и долог».

Следующая любовная история Габриэлы также окончилась печально, хотя подробности ее малоизвестны, неизвестно даже имя молодого поэта из Сантьяго, которого она полюбила. Известно лишь, что опять любимому человеку оказалось не по плечу присутствие рядом неординарной личности, и он женился на богатой женщине. На этот раз Габриэла навсегда утратила всякую надежду на материнство, на сына, о котором страстно мечтала. Она с разбитым сердцем уехала на самый юг страны, в Пунта-Аренас, где, тяжело переживая горечь вторичной утраты, в течение 2-х лет напряженно работала и создала стихотворный цикл, в котором дала выход своему тяжелейшему душевному состоянию.

Как бы там ни было, действительно ли имели место эти печальные истории, но когда Габриэла являлась уже известной поэтессой, мир был ошеломлен известием — неординарная особа была лесбиянкой, что вскрылось после публикации ее любовной переписки с Дорис Даной.

Дорис всегда всячески отрицала романтическую связь с Мистраль, она даже уничтожила часть своих писем к поэтессе, но самые главные уцелели. Тот факт, что Дорис бережно хранила все, что связано с Габриэлой, говорит о ее страстном увлечении.

Они были вместе целых 8 лет, до самой смерти великой поэтессы. Пожелание Габриэлы исполнилось: она умерла на руках Дорис.

---

Любопытные факты

• Габриэла Мистраль стала первым латиноамериканским писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе.
• Одной из первых на континенте Мистраль сделала достоянием мировой поэзии мироощущения индейцев, соединив традиции испанского стихотворения с их первобытно свежей анимистической образностью.
• Она писала обо всем, что видела и что ее волновало. Каждая мелочь в ее восприятии становилась поводом для глубоких мыслей и философских выводов, будь то деревья или цветы, камни или водопады.
• Мистраль не была единственной женщиной, облекшей в форму поэзии национальную действительность в начале XX столетия. Вместе с Хуаной Ибарбуру (исп. Juana de Ibarbourou), уругвайской поэтессой, и Альфонсиной Сторни (исп. Alfonsina Storni) из Аргентины они составили поэтическое трио, сумевшее донести до всех уголков мира лирику «крайнего юга», исполненную на испанском языке в женском звучании.
• Странную учительницу любили не все, но ее общественной активности мог позавидовать любой. Даже в глухой провинции Габриэла чувствовала себя центром Вселенной. В ней, несмотря на одиночество и непонимание, вызрело стойкое убеждение, что ей на роду написано нести людям свет мудрости. В одном из ее стихотворений есть такие строки: «Верую в сердце мое; ибо в мечтанье причастно оно высоте и обнимает все мироздание».
• В заглавие сборника «Опустошение» вынесено название одного из включенных в него стихотворений, где описывается мрачный безлюдный пейзаж – только ветер и густой туман, символизирующие интеллектуальное и духовное смятение.
• Габриэла, которая никогда не имела ни семьи, ни детей, на родине была „матерью всех детей», а ее колыбельные стали классическими.
• Она была настолько стеснительной, что поручила чтение своих стихов одному из членов комиссии, а сама слушала их, сидя на галерке. Правда, многие посчитали, что поэтесса это сделала потому, что ее единственный наряд – учительская униформа – не соответствовал торжественной обстановке. Однако, спустя 3 десятилетия, это не помешало Мистраль именно в таком «прикиде» получать Нобелевскую премию.
• Надо отметить, что образ скромной сельской учительницы, этакой «Джейн Эйр», мало вязался с реальной личностью Лусилы Годой — особы с непредсказуемым, тяжелым и обидчивым характером.
• Интересно, что Фредерико Мистраль, в честь которого чилийская поэтесса взяла себе псевдоним, также был удостоен Нобелевской премии в 1904 г.
• Когда Габриэла Мистраль достигла вершины славы и занимала должность консула в чилийском посольстве в Риме, она, бросив вызов общественному мнению, принимала у себя опального Неруду, лишенного гражданства. Она твердо сказала: «Я буду принимать каждого чилийца, который постучит в мою дверь, а когда речь идет о моем замечательном друге Неруде — в особенности».
• В стихах чилийской поэтессы есть элементы пантеизма (философское учение, объединяющее Бога и мир) и анимизма (от лат. Аnimus—душа, дух; вера в души и духов), которые идут от индейского восприятия мира.
• Мистраль необычайно остро ощущала свое происхождение и заговорила о нем в свих стихах. Ее солнце — Солнце Инков и Майя.
• В честь гениальной чилийской поэтессы назван кратер на Меркурии.
• Дорис была похожа на Одри Хепберн, она скорее напоминала фарфоровую статуэтку, чем на женщину с сильным, решительным характером, каковой на самом деле являлась. «Я твоя — на Земле и на Небе», — писала Дорис своей возлюбленной. «Если с тобой случится беда, позови меня, где бы ты ни находился, хоть с ложа позора. Я приду к тебе даже по колючим шипам — ничто меня не остановит!».
• Я не хочу, чтобы кто-то другой, будь хоть сам Господь Бог, поправлял подушку у твоего изголовья» — эти пронзительные строки обращены к Дане.
• В 2002 г. в интервью Дорис Дана, как обычно, уклонилась от ответа на вопросы, связанные с ее отношениями с поэтессой. 4 года спустя, после смерти Дорис, около 170 коробок с 860 документами, 500 письмами, 5 альбомами с фото и различными предметами, принадлежавшими Мистраль, остались в наследство племяннице Дорис Даны, которая отнесла все эти сокровища в Национальную библиотеку Чили.
• Сегодня, когда архивы открыты, документальные свидетельства позволяют воссоздать настоящую Габриэлу Мистраль, далекую от трагического образа грусти и одиночества, который создавало правительство, чтобы представить ее, как национальную святую.
• Сегодня в Чили зачастую можно услышать такой вопрос «У тебя есть Габриэла?». Дело в том, что на банкноте в 5000 песо изображен портрет Габриэлы Мистраль.
• Перед отправкой тела Мистраль из Нью-Йорка на родину, его не только набальзамировали, но и сильно загримировали никогда не знавшее макияжа лицо, что соотечественники поэтессы восприняли как кощунство.
• Природа для чилийской поэтессы была одухотворенным источником вдохновения, она помогала устоять в трагические минуты жизни. Мистраль писала о природных объектах, как о живых, будь то дерево, водопад, воздух, облака, пещера или лес.
• Она считала, что дерево – это одно из самых совершенных творений природы, ее обращение к дереву подобно молитве:

«…О, дай мне силу плодотворную,

чтоб раздавать свое богатство,

чтоб мысль и сердце непокорные

вместили мир, вступив с ним в братство…»

(«Гимн дереву»)

• «В испаноязычных странах стихи Габриэлы знают в каждом доме», – написал американский поэт Ленгстон Хьюз.
• Г. Мистраль много читала и хорошо знала мировую литературу, любила и страстно пропагандировала великих русских романистов.
• Самый большой сборник стихов и лирической прозы чилийской поэтессы был издан в Москве при содействии Посольства Чили в 1999 г., к 110-летию со дня рождения великой Габриэлы Мистраль.